— Остановите пуск! — эхом подхватил Томах. — Немедленно!
Но было уже поздно. Автомат досчитал секунды, реакция инициации ТФ-распада достигла критического сечения, и началась цепная реакция, которую уже нельзя было остановить ничем.
В двенадцати километрах от наблюдательных пунктов над угрюмой мокрой пустыней вспыхнул изумрудный огонь, клинком воткнулся в низкие тучи. Дрогнула земля. Чудовищный вихрь вывернул тысячетонные пласты песка и бросил во все стороны с громадной, непреодолимой силой! Сразу стало темно. Но через секунду наэлектризованные песчаные валы пронзила первая молния, а еще через секунду грохотало и сверкало отовсюду. Эта кипящая электрическая туча ударила в невидимую силовую стену, закрутилась волчками смерчей, прорвала тучи на десятки километров в стороны и вверх, обрушилась назад, снова с гулом ударилась в защитные барьеры…
Воздушные потоки, словно из исполинского дуршлага выдутые взрывной волной сквозь очищающие раковины поглотителей ударной волны, выстрелили за пределы двадцатикилометровой зоны, мгновенно сдули с барханов корку такыра и накрыли наблюдательные конусы непроницаемой желто-коричневой пеленой…
Филипп вместе с работниками своей группы выскочил из зала, не обращая внимания на предостерегающие крики, но пробиться сквозь беснующуюся плотную песчаную мглу не смог. Лишь через полчаса, когда ветер несколько стих и мгла рассеялась, они добрались к машинам в капонире и вылетели на поиски неизвестного антигравапинасса.
Травицкий лежал под разбитым корпусом пинасса в трех километрах от защитных устройств. Целыми у него остались только руки, прикипевшие к рукояти аварийного выброса.
Филипп с помощью товарищей вытащил его из-под обломков и безучастно смотрел, как суетятся врачи «скорой», примчавшиеся вслед за спасателями. С врачами прилетел Томах. Он посмотрел на тело Травицкого, опутанное проводами, на врачей, разворачивающих бесполезные свои аппараты, и дотронулся до плеча Филиппа:
— Пойдем, инспектор. Никто не виноват в том, что случилось. Предусмотреть такое мы не могли. Пойдем, ему уже не поможешь.
Филипп не шевельнулся. Станислав повздыхал, потоптался рядом и отошел к врачам.
— Плачь, плачь, — пробормотал он с тоской. — Кто не плакал — тот не жил!..
— Простите. — К Филиппу подошел старший из врачей. — Мы прибыли слишком поздно… тридцать семь минут… многочисленные кровоизлияния, три десятка переломов… Вот, возьмите. — Врач протянул ему какой-то небольшой плоский предмет. — Это нашли в его руке.
Филипп спрятал предмет в карман, встал и пошел прочь, в пустыню, не разбирая дороги.
Врач растерянно смотрел ему вслед.
— Эксперимент, в общем-то, удался, — подошел к Станиславу с мрачно-довольным видом Генри Бассард. — А ваша служба подвела, подвела. СЭКОН теперь не слезет…
Томах посмотрел на него, багровея, и Бассард быстро отошел.
— Зачем его сюда понесло? — пробормотал Станислав, почувствовав за спиной дыхание Керри Йоса, успокоил дыхание.
— Спешил, — понял тот, глядя на тело Травицкого. — Значит, рассчитывал успеть.
— Куда успеть? Всем оборудованием комплекса можно было командовать из НП.
— Не всем. По моим сведениям, он установил в главном конусе взрывной установки дополнительную ТФ-антенну с блоком аппаратуры управления и резонатор. Как ты думаешь, что его задержало? Ведь он мог успеть туда и обратно, времени хватало.
— Я задаю себе тот же вопрос.
Они встретились глазами.
«Генри прав, — сказал взглядом Керри Йос, — подвела наша служба».
«Я знаю, — ответил этим же способом Томах. — Разберемся».
Станислав подождал, пока врачи заберут тело Травицкого, и сел на крыло своего флейта ждать Филиппа.
Природа наконец успокоилась, и сквозь редеющие тучи проглянул настороженный лик солнца.
Глава 14
Оглянись вперед
Зона взрыва была все еще обнесена цепью маркерных огней и предупреждающих надписей, но ионизация почвы уже снизилась до безопасного уровня, поэтому робота-сторожа сняли и Филипп мог пройтись по зоне, не рискуя вызвать сиренный гнев автомата.
Снизившись, он спружинил на ноги и выключил пояс-антиграв.
Пустыня уже почти зализала нанесенную взрывом рану шершавым языком песков, но в том месте, где стояла ТФ-установка, зияла стометровой глубины воронка, и на километр вокруг почва была покрыта слоем странного голубого праха, текучего, как вода.
Поднимая облачка голубоватой пыли, Филипп прошлепал к краю воронки, заглянул вниз. В глубине пропасти увязла густая тень, но все же благодаря низкому солнцу, лучи которого высвечивали противоположный край воронки, можно было разглядеть, что желтые стенки провала усеяны порами так густо, что напоминают полурастаявший в стакане чая кусок сахара. От ТФ-установки, конечно, не осталось и следа. Филипп представил, какие силы бушевали здесь месяц назад, чтобы, стиснутые фокусирующим полем, могли ударить в зенит, и ему на миг стало не по себе.
Присев на край воронки, он свесил ноги в пустоту и задумался над своими ощущениями, гонявшими его по Земле в поисках утраченного равновесия, в поисках неведомой истины. Кирилл Травицкий погиб, не успев сообщить, что он хотел доказать экспериментом. Почти все в управлении считали, что погиб он глупо, и только Томах, Филипп да Никита Богданов имели другое мнение, но и у них не было доказательств. Единственный известный факт состоял в том, что по заданию Травицкого строители смонтировали на дне установки сложную антенну, способную возбуждать ТФ-волну необычайной, сверхвысокой частоты, и ТФ-резонатор, но зачем они ему понадобились, не знал никто.
— Убежден, он хотел до эксперимента подключить резонатор с антенной к главной антенне установки, — сказал после трехдневных разбирательств трагического случая Томах на коротком совещании у директора УАСС. — В каскад управления была встроена, кроме всего прочего, еще и аппаратура синхронизации пуска.
— Но проверить это невозможно, — буркнул Спенсер, не глядя ни на кого. — Поэтому конкретный виновник его гибели — ваш отдел.
— Мы и не снимали с себя вины, — поморщился Керри Йос. — Но, к сожалению, Травицкий не оставил никаких записей, свидетельствующих о его намерениях, и что он хотел проверить — неизвестно.
— А я думаю, это не случайность, — проговорил Богданов, покосившись на Томаха. — Снова вмешался Наблюдатель.
— Наблюдатель не может быть равнодушным, — покачал головой Керри Йос. — В этом случае он действовал бы гораздо более жестко. Смерть Василия Богданова, конечно, связана с появлением Наблюдателя, но в смерти Травицкого гораздо больше загадочного и случайного. То же самое можно сказать и о совпадении точки взрыва с древним ядерным устройством. Кстати, не мешало бы просчитать все характеристики построенной по указанию Травицкого колебательной ТФ-системы. Вспомните, «зеркальные перевертыши» тоже использовали запредельные частоты. Зачем Кириллу понадобилось разрабатывать ТФ-контур с теми же параметрами?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
